Кое-где, например в Каталонии, о прекращении отношений между женихом и невестой и о том, что они теперь свободны, было принято уведомлять местное общество, как правило, в символической форме: парень вдевал цветок в петлицу, девушка привязывала его лентой к руке. Желающий выказать насмешливое отношение к бывшей возлюбленной цеплял к петлице или шапке вместо цветка кусок колбасы.
Целомудрие в общении жениха и невесты зиждилось, по-видимому, не столько на решетках и неусыпной бдительности окружающих, сколько на всеобщем убеждении (вполне разделявшемся и самими новьос; в том, что, потеряв невинность, девушка совершает грехопадение и теряет шансы выйти замуж за кого-либо, кроме того, кто ее обесчестил. Известно немало случаев, когда жених, страстно домогавшийся своей невесты и с огромным трудом улестивший-таки ее, немедленно отказывался от всех обещаний и оставлял девушку, искренне убежденный, что нельзя жениться на столь легкомысленной и безнравственной особе. Девушки воздерживались и от поцелуев, чтобы не уронить себя в глазах жениха и не потерять возможности в случае разрыва найти другого. Самое большее, что позволяли себе новьос (да и то не везде), это держаться за руки, отступая друг от друга при появлении посторонних.
Однако есть сообщения и о том, что в некоторых местностях добрачные половые отношения даже для женской половины молодежи не были препятствием при вступлении в брак, и общество относилось к ним вполне терпимо. Так, в ряде районов севера страны невеста, «согрешившая» с женихом, а затем так и не вышедшая за него замуж, могла тем не менее найти новых поклонников и среди них будущего мужа. Галисия и соседняя Астурия дают любопытные примеры «ухаживания в постели», когда невеста, «бронированная» множеством нижних юбок, с ведома родителей впускала в окно жениха, делившего с нею ложе. По мнению некоторых испанских исследователей, интимные отношения при этом полностью исключались. Совместный ночлег парня и девушки отмечался на летних пастбищах в западной части Астурийских гор, в то время как родители оставались в селении; все это отнюдь не вредило последующему замужеству. И наконец;, нельзя не привести сообщения об экзотическом обычае леонской Кабреры. Есть упоминания о подобных обычаях — также не порождавших брачных обязательств и никого не компрометировавших — в прошлом в горных деревнях Кантабрии, где 3-месячное сожительство начиналось после коллективного паломничества к местным святыням.
Последний этап новьясго наступал после официального предложения, сделанного женихом или от его имени (так называемая peticion de mano, т. е. «просьба руки»). Если оно принималось, то брак считался делом решенным. Нередко тогда же назначали время свадьбы (через несколько недель или месяцев), и расторгнуть новьясго было почти невозможно.
Комментарии закрыты.